Как рождаются звёзды? Образование звёзд. Самодуров В.А. ПРАО АКЦ ФИАН

Рождение звёзд в космосе. Интервью с В.А.Самодуровым

Захар Кравченко, участник МОД «АЛЛАТРА»: Дорогие друзья, мы рады приветствовать вас на канале АЛЛАТРА ТВ. И сегодня в прямом эфире в программе «Наука в Созидательном обществе» мы поговорим с Владимиром Алексеевичем Самодуровым, старшим научным сотрудником Пущинской радиоастрономической обсерватории, кандидатом физико-математических наук. Добрый день, Владимир Алексеевич. Мы рады видеть Вас на канале АЛЛАТРА ТВ.

Владимир Алексеевич Самодуров, кандидат физико-математических наук: Добрый день, уважаемые коллеги. Добрый день, все слушатели и зрители вашего замечательного канала. Приветствую вас из радиоастрономической обсерватории в Пущино.

Захар: С нами в студии также участники Международного общественного движения «АЛЛАТРА»: Станислав и Светлана.

Светлана Шиливская, участница МОД «АЛЛАТРА»: И Захар. Сегодня эфир переводится на украинский, английский и румынский языки. Тема нашего прямого эфира — звёздообразование, другими словами, как рождаются звёзды. Это очень, на мой взгляд, познавательная, увлекательная, философская и романтическая тема. Так что мы очень рады, что пойдём сегодня в такой познавательный мир звёзд. Ещё попросим наших дорогих зрителей, чтобы они писали свои комментарии, свои замечания и интересные вопросы. Мы их зачитаем в интерактивной части нашего прямого эфира.

А сейчас первый вопрос к Владимиру Алексеевичу. Нам очень интересно было бы узнать о Вас, о Вашей деятельности. При нашей первой встрече Вы нам рассказывали такую увлекательную жизненную историю, как Вы впервые познакомились со знаниями о космосе и о том, как пришло решение встать на научную стезю.

Владимир Алексеевич: Спасибо за вопрос. Приходят в астрономию по-разному. Я лично пришёл через книгу Павла Клушанцева «О чём рассказал телескоп». Мне было восемь лет, это были каникулы между первым и вторым классом. Я пошёл в нашу сельскую библиотеку и там увидел эту замечательную книгу. Яркая, красочная, интересная.

Помню, я схватил её, несу домой и думаю: «Какая красивая книга, какая интересная! Сейчас её прочитаю и съем, никому не отдам». Такие забавные детские мысли. Книга о том, что есть на небе, о фантастическом путешествии по планетам Солнечной системы, и я не рассмотрел одно-единственное слово: совершим увлекательное "мысленное" путешествие по нашей Солнечной системе. Мне казалось, что там действительно полетели люди и приземлились, примарсились, привенерились на все планеты. Очень увлекательный рассказ. После этого я перечитал массу книг. Часть книг мне привозили библиотекари из районной библиотеки. Я увлёкся астрономией прямо напрочь. И постепенно, по мере чтения книг, уже ближе к окончанию школы, конечно, я хотел стать астрономом. Даже ездил в Ставропольский педагогический институт, где познакомился с Дмитрием Ивановичем Степановым, который давал задания наблюдать метеоры.

Но по мере окончания школы я осознал, что, наверное, мне не хватает всё-таки знаний, и поступать в Московский государственный университет на специализацию «Астрономия» просто-напросто испугался. Я поступил в пединститут, проучился там два года и понял, что жизнь без астрономии совершенно не мила и нужно всё-таки осуществлять детские мечты, иначе жизнь не удастся. Попытался перевестись в Московский университет. Это не получилось, и я пошёл в армию. Дальше судьба уже меня вела достаточно крепкими руками. В частности, за месяц до окончания армии я случайно сломал руку, комиссовался на месяц раньше срока и только поэтому успел подготовиться к экзаменам в МГУ. Поступил и благополучно закончил университет. Когда заканчивал университет, уже наступали смутные времена: сначала перестройка, потом капитализация всего и вся. Найти работу астроному было не так просто. Мне повезло: помогли куратор Анатолий Владимирович Засов с моим научным руководителем (это был Евгений Евгеньевич Лехт) и Берулис Иозес Иозесович. И я делал работу по областям звёздообразования, как раз в одной из самых известных — с мазерным радиоисточником W51М.

После окончания дипломной работы мне помогли устроиться на Пущинскую радиоастрономическую обсерваторию, где было несколько телескопов. На одном из них я делал диплом, на другом — диссертацию. И в общем-то научная карьера, считаю, вполне состоялась. Это если вкратце.

Захар: Владимир Алексеевич, при первом знакомстве Вы нам рассказывали о том, что основной темой Вашего исследования является изучение процессов звёздообразования. Расскажите, пожалуйста, подробнее, как же всё-таки зарождаются звёзды, как происходит этот процесс.

Владимир Алексеевич: Звёзды рождаются несколько миллионов лет. Поэт Владимир Маяковский сказал: «Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?» А нужно это нам, потому что мы живём около Солнца, которое нас освещает, обогревает, даёт энергию для всех наших дел. И при этом, чтобы оно родилось, должно было состояться множество совпадений и процессов. Во-первых, когда 14,5 миллиардов лет назад родилась Вселенная, во Вселенной был только горячий газ — водород и гелий. Постепенно Вселенная остывала. И примерно через 100 – 300 миллионов лет от своего рождения газ остыл настолько, что мог уже формироваться в облака. Дело в том, что стоит появиться малейшей флуктуации в огромных потоках газа, как тут же они начинают превращаться в зародыши облаков.

Облака сжимаются и там в конце концов рождаются звёзды. Причём интересен тот факт, что несколько первых сотен миллионов лет рождались звёзды из водорода и гелия, ничего другого не было. Это были совсем другие звёзды, не такие, как сейчас, не такие, как наше Солнце, потому что внутри них не было тяжёлых атомов. Они родились, и по мере горения внутри них звёзды первого поколения взорвались в виде сверхновых. И в момент взрыва рождались вообще уже сверхтяжёлые элементы: от железа и до урана. Все остальные элементы ниже железа рождались в недрах звезды во время горения термоядерных реакций. И вот в момент взрыва всё это вещество разбросалось в разные стороны, перемешалось с окружающим газом. Там снова возникли флуктуации, облака, и внутри них родились звёзды второго поколения, к которым относится наше Солнце. А остатки тяжёлых атомов превратились в протопланеты около Солнца и потом в планеты, и в нас. Мы состоим из вещества взорвавшихся звёзд. Без всякой романтики — это чистая правда. То есть мы в прямом смысле слова — дети звёзд. Вот вкратце о том, как устроены, как рождались наши звёзды.

Станислав Негруша, участник МОД «АЛЛАТРА»: При подготовке к передаче мы узнали, что у нас в Галактике существует достаточно много двойных звёзд. И хотелось бы узнать, что является причиной зарождения систем, в которых звёзд две и более.

Владимир Алексеевич: Дело в том, что нам приходится скорее задать вопрос: почему всё-таки бывают одиночные звёзды? Когда формируются облака, это огромное облако — начальное, из которого формируются звёзды десятки световых лет, даже до сотен и тысяч доходит.

Это облако фрагментируется на более мелкие фрагменты, и получается в итоге огромное звёздное скопление. И если фрагменты расположены близко друг к другу, а чаще всего так и бывает, то образуется кратная звёздная система. По современным представлениям около 40 % звёзд — двойные или кратные, остальные — одиночные. То есть одиночных всё-таки немного больше, но лишь ненамного. Из-за того, что облако у нас огромное, внутри множество зародышей звёзд. Очень часто они рождаются друг около друга и захватывают друг друга в кратной звёздной системе.

Покажите рисунок, где приведены этапы образования звёзд. Там на самом левом рисунке видно, что одна большая флуктуация разбилась на более мелкие, эти мелкие превращаются в звёзды. И очень часто звёзды рождаются в группе.

Станислав: Очень интересно. Хотелось бы тогда ещё узнать, а как появляются такие системы, подобные нашей Солнечной, где есть звезда и вокруг неё вращаются в одной плоскости, что самое интересное, несколько планет.

Владимир Алексеевич: Я уже сказал, что звёзды рождаются из большого облака. Облако фрагментируется на мелкие осколки, из каждого осколка, условно говоря, рождается звезда. И процесс рождения звезды сопровождается чем? Тем, что центр этой тёмной туманности схлопывается и превращается в звезду. Но на окраинах этой туманности остаётся достаточно много вещества, несколько процентов. И из этих нескольких процентов вещества формируется протопланетный диск, причём формируется он очень простым образом. Есть у нас звезда в центре, на неё падает вещество. Вначале у нас получается шаровое сжимающееся облако. Но постепенно за счёт того, что частицы в облаке взаимодействуют, сталкиваются друг с другом, остаются и выживают только те, которые вращаются примерно в одном и том же направлении, что и вращение звезды.

Образуется огромный аккреционный диск. Вначале он в виде мощного тора. Тор постепенно схлопывается в довольно тонкий диск. И там уже продолжают рождаться планеты, причём каждая планета идёт по своей орбите. Это получается само собой: за счёт того, что частицы взаимодействуют друг с другом, они в итоге выстраиваются в какие-то «коридоры», условно говоря, вокруг звезды. И в каждом коридоре движется свой рой, будущий зародыш планет — планетезимали, которые слипаются друг с другом и образуют в итоге планеты.

Станислав: Спасибо, очень интересно. Тогда хотелось бы задать ещё один вопрос. Я думаю каждому понятно, что нам гораздо проще наблюдать быстро текущие процессы. То есть гораздо проще исследовать, как падает капля на землю ( потому что она падает быстро), чем исследовать, как живут, зарождаются звёзды. Потому что жизнь человеческая по сравнению с жизнью звезды очень короткая: звёзды живут миллионы, а то и миллиарды лет, а мы живём гораздо меньше одного века. И хотелось бы услышать, как решается этот вопрос: исследование таких долгоживущих объектов.

Владимир Алексеевич: Представьте, что вы вышли на какую-то площадь и там постояли буквально минут пять. Перед вами прошли толпы народа, и среди них вы заметили как взрослых людей, так и детей, так и пожилых людей. Примерно то же самое происходит, когда мы смотрим на небо, на огромные молекулярные облака, где рождаются звёзды.

И вот смотрите: на этом рисунке видно, что огромная туманность буквально испещрена скоплениями звёзд. Причём все они находятся на разной стадии: кто-то только-только вылупляется из облака, кто-то уже взорвался и волнами сжатого вещества начинает поджимать вокруг себя другие скопления, и там тоже рождаются звёзды.

Получается, что молодые звёзды загораются, своим давлением света сжимают окружающие облака, и так зарождаются новые звёзды. После того, как звезда прогорит, она взрывается. Точно так же ударной волной мы сжимаем окружающие кластеры, в которых рождаются звёзды. То есть на одной-единственной фотографии мы видим звёзды рождающиеся, звёзды взорвавшиеся и звёзды, только что формирующиеся на наших глазах. Поэтому на моментальной фотографии большой области, в которой отображаются звёзды, мы видим практически все стадии звёздообразований. Достаточно внимательно изучить несколько таких облаков с зарождением звёзд, и мы составляем более или менее полное впечатление о том, как рождаются звёзды и как они переходят из одной стадии в другую.

Станислав: Спасибо большое, очень интересно.

Светлана: У меня ещё один уточняющий вопрос: правда, что, когда рождаются звёзды, они кричат, как дети? Это ещё к первому вопросу.

Владимир Алексеевич (смеясь): Да, это мой любимый образ. Дело в том, что когда рождаются звёзды, то первые несколько десятков тысяч лет вокруг них создаётся очень интересная среда: она достаточно плотная и в ней есть сгущения. Плотная и горячая — температура примерно 500 градусов по Кельвину, то есть + 300, + 200 градусов по Цельсию.

Так вот, внутри этих сгущений создаются очень интересные условия для рождения так называемого мазерного радиоизлучения. Там накапливаются атомы в возбуждённом состоянии, и стоит одному из них, условно говоря, слегка пискнуть, как тут же в унисон ему начинают пищать, орать другие атомы.
И мы, издали смотря на это великолепие, в радиодиапазоне замечаем, что там переливается несколько уплотнений вокруг молодой звезды. Это либо протопланеты, либо протопланетный диск вращается в целом вокруг звезды. Можно это отследить в инфракрасном диапазоне.

Есть у нас звезда, вокруг неё туманность Ориона, и на неё наложено (в правом верхнем углу) изображение с двумя расходящимися оранжевыми конусами, так называемый Orion KL. Это его вид в инфракрасном диапазоне. Если мы возьмём какую-нибудь, условно говоря, лупу, причём лупой послужит нам система радиотелескопа на Земле, то вот во что превратится тот самый сноп разлетающихся осколков в радиодиапазоне мазерных радиолиний.

На следующем слайде что мы видим?

Мы видим разлетающийся сноп в одну сторону, к нам (это синие точки), в другую сторону, от нас (это красные точки) и к тому же вращающийся газопылевой диск вокруг молодой звезды.

И вот мы видим снимок яркого радиоизлучения в этих точках, где у нас формируются молодые планеты и разлетающиеся струи вокруг молодой звезды. Если перевести наши радиоволны на язык звуковых волн, то звезда действительно кричит. И получается, что этот процесс длится очень недолго — от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч лет, и звезда буквально орёт в радиодиапазоне.

Звезда живёт миллиарды лет, звёздный младенец кричит несколько тысяч лет. Берём калькулятор, делим несколько тысяч лет на миллиарды и получаем то же самое соотношение, что у человека: человек рождается и после этого кричит около минуты, а живёт 70 лет. Соотношение ровно то же самое, то есть звёзды и люди похожи.

Светлана: Очень интересно, спасибо. Следующий вопрос: какими приборами и методами проводятся исследования рождения звёзд?

Владимир Алексеевич Самодуров: Дело в том, что мы наблюдаем небо обычно при помощи оптических телескопов. Но в оптике у нас сплошные газопылевые облака, они закрывают область рождения звезды, и мы их не видим.

Смотрим ещё одно звёздное скопление — Тарантул, самый центр его, и видим, что здесь звёзды разных возрастов. Это оптика.

Теперь, пожалуйста, следующую картинку. Здесь видно часть облаков, в которых рождаются звёзды:

Теперь, пожалуйста, картинку, где наложены… Вот-вот-вот, эта:

Смотрите, здесь центр туманности Ориона, внизу чуть левее и ниже — четыре звезды. Трапеция Ориона — это голубые сверхгиганты и они прекрасно видны в оптике. Вот эту туманность всегда все наблюдают, смотрят даже в бинокль, все восхищаются ею. А вот то, что правее и выше — это наложенное изображение. Вид двух красных расходящихся снопов — это область молодой звезды. Мы их видим только в инфракрасном диапазоне, потому что в оптике всё это заслонено от нас вот этим передним фоном, голубой туманностью, и там ничего не видно на самом деле. Если мы подключаем ещё и радиодиапазон, то мы можем увидеть буквально скелет в виде точек мазерного излучения, скелет излучения в радиодиапазоне. То есть, чем больше мы переходим в радиодиапазон, тем более внутренние области звёздообразований мы можем рассмотреть.

Захар: Владимир Алексеевич, Вы уже затронули немножко тему о том, какими инструментами пользуются современные учёные в исследовании процессов звёздообразования. На сегодняшний день также достаточно много теорий, гипотез о том, как эти процессы происходят. Но мы хотели бы Вам задать ещё несколько вопросов, которые в той или иной степени считаются открытыми на сегодняшний день, и хотели бы услышать, что Вы по этому поводу думаете. Будет три вопроса. Первый звучит следующим образом: как взаимодействуют сгустки материи и что заставляет их сжиматься? Речь идёт о газопылевых сгустках.

Владимир Алексеевич: Рассмотрим рисунок, где у нас схема образования из облаков и трёхзвенное облако слева; потом распадение на облако и, в конце концов, получается мелкая фрагментация из облаков.

Это классическая схема образования звёздных скоплений. Смотрите, у нас было вначале большое облако, оно сфрагментировалось на более мелкие, и там уже стали рождаться мощные звёзды. То есть самая обычная движущая сила гравитации и облако — стоит в ней появиться хотя бы самой малой флуктуации, эта флуктуация потом быстро усиливается за счёт гравитации.

Дело в том, что был такой замечательный астроном Джеймс Джинс жил он примерно 100 лет назад. И ему его научный руководитель поставил задачу: найти состояние, при котором газовое облако находилось бы в динамическом равновесии. Он очень долго трудился, старался и выяснил одну простую вещь: такого состояния равновесия нет. Стоит появиться малейшему превышению вещества где-нибудь в облаке — оно начинает очень быстро стягиваться в точку. Это явление называется неустойчивостью Джинса. В итоге случайная флуктуация в облаке приводит к рождению звёзд, то есть всё в нашей жизни рождается из случайностей. А виной всему гравитация, которая разгоняет вот эти маленькие флуктуации, превращая их в звёзды.

Захар: Спасибо. Следующий вопрос. а откуда тогда берутся эти газопылевые облака?

Владимир Алексеевич: Здесь мы вынуждены обратиться к истокам рождения нашей Вселенной. Покажите, пожалуйста, картинку, в виде конуса нашей Вселенной на шкале времени.

Смотрите, у нас, как мы знаем, примерно 14,3 миллиардов лет назад произошёл Большой взрыв. Из точки сингулярности появилась Вселенная. Она была вначале очень горячая, потом стала быстро расширяться и остывать. Примерно через 300 тысяч лет после своего рождения вещество и свет разделились на две фракции. Вещество остыло примерно до температуры 2 000 градусов, и у нас образовался газ. Газ в основном из водорода и гелия, который постепенно остывал и, в конце концов, когда он уже охладился до нескольких десятков кельвинов, то есть стал совсем холодным — вот после этого, после остывания, он смог снова собираться за счёт флуктуации газового облака в облака и рождать галактики, звёзды и так далее. То есть газ во Вселенной был изначально, он родился во время рождения нашей Вселенной. А вот рождение звёзд началось не сразу, а примерно через 100 – 300 миллионов лет. Стали появляться галактики, в них — скопления звёзд, звёзды, и потом уже, во втором поколении, примерно несколько миллиардов лет спустя стало появляться второе поколение звёзд с планетами. Вот если так вкратце.

Захар: Такой уточняющий вопрос. Мы сегодня в прямом эфире очень часто используем такое понятие, как газ. А что же подразумевается под этим словом, что же там такое летает в космическом пространстве, то, что мы называем газом? Чтобы нашим телезрителям было ещё понятней, о чём идёт речь. И из чего потом рождаются звёзды, образуются?

Владимир Алексеевич: Как мы знаем, всё вокруг состоит из вещества. Допустим, возьмём кусок сахара, он сладкий. А если мы сахар раздробим на мелкие кусочки, на крупинки сахара, они по-прежнему останутся сладкими. Самая маленькая частичка вещества, сохраняющая свойство, называется молекулой. Молекулы состоят из атомов.

Атомы появились при рождении Вселенной — водород и гелий. Но атомы, в свою очередь, оказывается, довольно сложная конструкция: в них есть ядро, которое представляет собой смесь протонов и нейтронов, вокруг ядра вращаются электроны. Эта система — ядро атома и вращающиеся вокруг него электроны — называется атомом. Атомы слипаются в молекулы. Вот эти молекулы, по сути, есть газ. В частности, облака водорода… Вот говорят «молекулярный водород». Что это означает? Это химическая формула Н₂, то есть два атома водорода соединились вместе — это молекулярный водород. Обычно это холодные облака, именно в них рождаются звёзды.

Если мы газ подогреем, он может распасться либо на атомы, либо на ионы водорода. Когда молодая звезда образовалась, она ионизирует вокруг себя всю среду, превращая молекулы водорода в отдельные атомы нейтрального водорода либо вообще полностью облучая его, и электрон отрывается, получается плазма. То есть во Вселенной существует три-четыре состояния вещества: плазма — это смесь ядер атомов и электронов, газ — когда электроны «садятся» на атомы и образуют молекулы. Если молекулы лёгкие, не превращаются в жидкость, то это газ. Они легко летают в разные стороны, не соединяясь в такую тяжёлую среду. Если молекулы соединились вместе, образовали огромный конгломерат молекул, то это либо жидкость, если она не имеет формы, либо твёрдое вещество, когда форма есть, и это чаще всего кристаллы. Извините, что ушёл немножко в сторону, но газ на уровне аксиомы — это как дважды два. И именно его, наверно, труднее всего объяснить, что это такое.

Захар: В любом случае спасибо Вам огромное за ответ и, если Вы позволите, я зачитаю последний интересный вопрос. Он достаточно длинный: «Почему и как из малого количества материи, находящейся в этих облаках, образуются не только единичные звёзды, но и порой целые звёздные скопления?» То есть каков механизм, который известен на сегодняшний день? Может быть выявлены какие-то диспропорции между наблюдаемой материей и тем, что образуется? Что Вы думаете по этому поводу?

Светлана: Может, есть интересные гипотезы?

Захар: Да, может быть есть альтернативные или какие-то современные интересные гипотезы?

Владимир Алексеевич: Если мы будем придерживаться строго темы нашего рассказа, то всё очень просто. Изначально был газ, который сохранялся в галактике.

Замечательный рисунок, потому что он сделан в инфракрасном диапазоне и здесь очень хорошо подсвечены области звёздообразований. Мы видим замечательные, красивые спиральные ветви. В них есть уплотнения из газа и пыли.

В этих уплотнениях рождается огромное количество звёздных скоплений. Они здесь показаны в виде таких розовых пятнышек. Розовые — потому что они светятся в инфракрасном диапазоне. Там достаточно большая температура и вокруг молодых звёзд образуются зоны ионизированного газа. То, что подсвечено розовым — это как раз ионизированный газ. В итоге мы видим, что нам гораздо труднее образовать одну единственную одиночную звезду: нам нужно взять крохотный осколок облака, куда-то его оттащить каким-нибудь чудесным космическом бульдозером в сторону и там попытаться сформировать эту одиночную звезду с одиночным протопланетным диском, где возможно рождаются планеты.

Чаще всего как раз образуются именно целые звёздные скопления. Это такой бурлящий столб из молодых звёзд, уже взорвавшихся звёзд. Потому что звезда, массивная звезда, живёт всего несколько миллионов лет, а рождается это скопление десятки миллионов лет. То есть часть звёзд успевает взорваться, сжать вокруг себя облака газа — там появились новые звёзды. Вот такой бурлящий котел, в котором рождаются звёзды.
Насчёт того, что мало вещества, немного расскажу, не уходя далеко в сторону. Последние 20 лет астрономы знают, что кроме обычного вещества (его ещё называют барионным веществом, потому что состоит из обычных элементарных частиц: протонов и нейтронов, его во Вселенной всего-навсего 4 %, как выяснилось), примерно 20 % составляет тёмное вещество, состоящее из очень тяжёлых нейтральных частиц. Какие это частицы, мы пока не знаем. И ещё примерно 70–75 % нашей Вселенной — это так называемая тёмная энергия. Это отрицательная энергия, которая раздувает нашу Вселенную. Мы говорим про эти жалкие 4 % вещества, которое превращается в облака звёздообразования и в звёзды, и в нас.

Захар: Спасибо.

Светлана: Хорошо, спасибо большое. Владимир Алексеевич, ещё такой вопрос: как ведут себя двойные, тройные системы звёзд? Нам, например, известно, что звезда может перетягивать на себя материю соседней звезды, звезды-соседки; или когда в тройной системе звёзд две звезды выталкивают третью. И мы как-то опять возвращаемся к такой параллели звёзд и человека, звёзд и нашего социума. Не напоминает ли Вам это то, что на небе происходят очень похожие процессы, как мы можем наблюдать и в нашей жизни? Как Вы на это смотрите? Вы об этом задумывались?

Владимир Алексеевич: Довольно интересный вопрос, с элементом юмора. Давайте посмотрим на рисунок.

Смотрите, на верхнем левом рисунке у нас — начало зарождения двойной системы и звёздной. Газ сосредотачивается вокруг двух центров. Постепенно газ скатывается в два газопылевых диска, причём приливные силы перетягивают вещество от менее массивной звезды к более массивной. Они развиваются, и уже на четвёртом-пятом рисунке мы вдруг выясняем, что на самом деле у нас даже не двойная, а тройная система. Постепенно эти скопления превращаются в молодые звёзды, и они продолжают взаимодействовать друг с другом. Они летают вокруг единого центра масс по очень причудливым траекториям, потому что во время такого вращения центр масс немного движется в разные стороны. Вдобавок звёзды пролетают друг около друга. По пути более массивные звёзды могут забирать часть вещества к себе, оно аккрецирует на них. А при особо близких пролётах звёзд около друг друга может возникнуть эффект Пращи, когда малая звезда подлетает к большой, вокруг неё стремительно пролетает и, разгоняясь, улетает вообще полностью из звёздной системы. То есть малая звезда покидает эту кратную систему. Это довольно частое явление. Ещё иногда говорят об испарении звёздного скопления, то есть постепенно малые тела покидают большой кластер за счёт взаимодействия друг с другом. Получается, что, условно говоря, большие звёзды выкидывают малые звёзды из своего, как вы их назвали, социума. Аналогии с людьми, наверно, приводить опасно, но такой очень простой пример: представьте, что возникла какая-то куча-мала, где все люди друг с другом борются. Массивные люди, то есть большие и тяжёлые, борются в том числе с маленькими, допустим, с борцами-мальчиками. Естественно, в конце концов из этой кучи-малы вылетают в первую очередь именно мальчики, внутри остаются только большие тяжёлые борцы. Если аналогия эта будет уместна, по крайней мере, она достаточно хороша для понимания процессов, которые происходят внутри этих звёздных скоплений. И надо сказать, что планеты, которые вращаются вокруг кратных звёзд, конечно же, совсем в плохом положении, потому что очень часто выстреливаются, выкидываются из этих кратных звёздных систем.

Станислав: Спасибо. Очень интересно, Владимир Алексеевич.
При подготовке к этому эфиру мы столкнулись с информацией, что известны планеты, так называемые блуждающие планеты, которые ни к чему не привязаны. Вопрос состоит в том, как рождаются эти планеты и может ли такая планета, которая летит сквозь космос, стать частью какой-то системы, допустим нашей Солнечной, устроиться и начать летать вокруг Солнца так же, как наша Земля, по какой-то орбите?

Владимир Самодуров: Спасибо за хороший вопрос, он — практически продолжение следующего. Давайте сразу покажем эту замечательную картинку. Это фантазии художника — одиночная блуждающая планета.

Итак, где-то лет десять назад во Вселенной открыли при помощи специальных методов исследования одиночные малые планеты. Обычно они проходят на фоне другой яркой звезды либо звёздного скопления. Звезда слегка мигает, и по продолжительности этого мигания мы открываем эту планету.

Но искали-то звёзды, красные карлики, которые плохо видны, и вдруг неожиданно выяснилось, что в числе этих открытых объектов есть объекты планетной массы. Возник вопрос: откуда они действительно появились? А появиться они могли двумя путями. Во-первых, когда есть звёздные скопления, кратные звёзды, то точно так же, как выкидывают малые звёзды из ансамбля кратных звёзд, могут выкидываться и обычные планеты. Это первый вариант развития событий. То есть эти планеты образовались внутри кратных звёзд и были просто выкинуты при случайном пролёте мимо других массивных объектов в результате очень сложных орбитальных движений тем же самым эффектом вращения.

Второй механизм, скорее всего, более распространён. Мы помним, что звёзды рождаются в скоплениях, причём они рождаются малой массой. Я несколько раз уже упоминал, что есть звёзды массивные, которые быстро эволюционируют за несколько десятков миллионов лет, срываются, сжимают газ в окрестностях и там появляются новые звёзды. Бывают звёзды поменьше массой, которые потом живут миллиарды лет. Но если продолжить эту линию, то, наверное, должны быть фрагменты облака совсем уже малой массы, из которых рождаются планеты класса Юпитера, допустим. Они родились, они не светятся, они с центром своего собственного кластера. И такая планета осталась одна-одинёшенька от рождения.

Я думаю, что это вполне нормальная схема рождения планет класса гигантов. Не повезло им родиться в очень маленьком фрагменте облака, где могла образоваться только одна крупная планета. Они остались без звезды.

Станислав: Спасибо. А могут ли такие планеты встраиваться куда-нибудь?

Владимир Алексеевич Самодуров: Спасибо за продолжение вопроса. Конечно же, во время своего движения сквозь галактику иногда такие планеты проходят мимо других звёзд. Но, чтобы произошёл захват другой звездой, должно сойтись очень много условий. Чаще всего планета просто пролетает на окраинах этой звёздной системы либо пролетает сквозь эту звёздную систему. Захватить её очень трудно, потому что она имеет большую скорость и просто пулей пролетает сквозь звёздную систему, по пути, может быть, нарушая орбиты других планет и так далее. Лишь в случае большой удачи, (хотя это ещё как сказать, удача это или нет), она может пролететь вблизи другой массивной планеты. Между ними произойдёт гравитационное взаимодействие. Она отдаст часть своего импульса планете, которая на орбите этой звезды, и в итоге задержится внутри этой звёздной системы, при этом очень сильно исказив орбиту планеты, с которой она провзаимодействовала. Чисто теоретически такие случаи возможны, но вероятность их, наверное, где-то (я не специалист по динамике звёздных систем) одна миллионная, не больше. То есть мимо нас пролетит миллион планет, и только одна случайно застрянет в Солнечной системе. Но это нам не нужно, потому что орбиты всех планет внутри звёздных систем либо в нашей Солнечной системе очень сильно исказятся. Кстати, на эту тему очень часто говорят, что мимо нас может пролететь другая планета, иногда её называют Немезидой: она либо на очень далёкой орбите вращается около Солнца, либо она вообще гостья из другой звёздной системы. Такие вариации происходят, но надо понимать, что это происходит очень редко (хорошо, если раз в несколько сотен миллионов лет), но происходит.

Станислав: Спасибо большое. Чтобы поставить точку в этом вопросе, хочется задать ещё один уточняющий вопрос: а известны ли такие случаи?

Владимир Алексеевич: Мы живём всего несколько тысяч лет. Пока всё это статистически рассчитывается, что раз в несколько десятков–сотен миллионов лет возможны близкие прохождения рядом с другой соседней солнечной системой, условно говоря, на расстоянии нескольких сотен астрономических единиц. Напомню, что орбита Плутона — это 40 астрономических единиц, облако Оорта (это кометы), — примерно 10 – 50 тысяч астрономических единиц. И раз в несколько десятков миллионов лет мы пролетаем мимо другой звезды на расстоянии нескольких десятков тысяч астрономических единиц, то есть касаемся краями солнечных систем.

В этот момент наше облако комет очень сильно возбуждается за счёт пролёта соседней звезды. И на нас начинает сыпаться град комет, который, пролетая мимо нас, порождает всякие неприятные вещи, вплоть до вымирания динозавров. В каком-то смысле документальное подтверждение у нас всё-таки, возможно, есть: когда комета попала к нам на Землю и вызвала вымирание динозавров либо это наша собственная комета, либо, возможно, её орбита очень сильно была возмущена проходящей мимо звездой, и она отбросила её внутрь Солнечной системы. Не одну комету, конечно, а целый рой. И одна из них, довольно неприятно для нас, попала в Землю. То есть, возможно, документальное свидетельство есть.

Станислав: Спасибо большое.

Светлана: Да, сколько всего интересного происходит в нашей Вселенной. Может, мы когда-то узнаем, почему это происходит, как предсказать некоторые события? Очень бы хотелось, во всяком случае. Следующий вопрос — о фуллеренах. У нас 9 июня был прямой эфир на тему «Углеродные нанотрубки и фуллерены». Фуллерены, я напомню, — это такие сложные структуры, которые напоминают футбольный мяч и состоят из 60—70 атомов углерода. Что интересно, когда готовились к эфиру, мы обнаружили, что они есть также и в космосе. Они есть возле старых звёзд, возле молодых звезд, в молекулярных облаках. И вот вопрос: раз они там есть, значит, для чего-то надо, чтобы они там были? Они выполняют какую-то функцию, играют какую-то роль в каких-то процессах? Какую же роль они играют в космосе? Может, они играют роль и в звёздообразовании? Какие у Вас на этот счёт размышления, знания, исследования?

Владимир Алексеевич: Можно сразу вывести следующую картинку, где пылинки ледяные слипаются и образуют в конце концов планеты.

Эта тема настолько широка и необъятна, что по поводу неё должны отвечать специалисты, гораздо более сведущие в этом вопросе. У нас в стране темой образования молекул, а также темой образования пылинок занимается Дмитрий Зигфридович Вибе, доктор физ.-мат. наук, замечательный популяризатор. Советую обратиться к нему, он знает на эту тему раз в сто больше, чем я. Я с большим удовольствием слушаю его научно-популярные выступления и лекции на конференциях. Это говорит о его уровне. Он читает обзорные лекции на научных конференциях.

Смысл его работ состоит в следующем: не только в областях звёздообразования, но и во Вселенной в целом в газовых молекулярных облаках могут рождаться, во-первых, довольно сложные молекулы; во-вторых, самое главное для нас, кстати, — это то, что вот эти сложные молекулярные комплексы могут слипаться и превращаться в маленькие ледяные пылинки. Они летают, постепенно слипаются и превращаются во всё более крупные фрагменты.

Почему это важно для нас? Я так очень оптимистично сказал, что облако фрагментирует, потом появляется звезда, вокруг них — протопланетные облака, там внутри летают частицы, которые гравитацией притягиваются, слипаются и превращаются в планету.

Оказывается, всё не так просто. Дело в том, что на самом начальном этапе у нас есть только газ. А как газ сможет сгравитировать при своей очень малой массе? Это просто струи мимо друг друга проносятся и всё. И для того чтобы появился первый толчок к слипанию, газы должны внутри иметь хотя бы какие-то крохотные зёрна, которые постепенно будут слипаться и превращаться в более крупные обломки. Это те самые пылинки. Процессы возникновения этих пылинок разрабатывает в том числе и группа Дмитрия Вибе. Есть масса работ на эту тему. Самое замечательное, это то, что без этапа рождения этих пылинок не рождались бы и планеты класса Земли. Поэтому мы должны быть благодарны этим пылинкам, которые рождаются из молекул, в том числе молекул соединений углерода.

Фуллерены — это соединения только атомов углерода, а углерод прекрасно соединяется за счёт того, что имеет четыре валентные связи, он может соединяться как угодно и с чем угодно. Этим данный элемент очень ценен. И самое главное, его во Вселенной очень много, это один из самых распространённых элементов. Сначала, конечно же, водород, гелий, а следом, пусть и с большим отрывом, идёт углерод. Именно углерод обладает уникальными химическими свойствами: он может соединяться в длинные цепочки атомов как с самим собой, порождая тот же самый наш любимый алмаз либо те самые фуллерены и нанотрубки, так и в сложные органические молекулы. Причём эти органические молекулы на основе углерода могут рождаться около молодых звёзд под воздействием ультрафиолета, под воздействием гамма-излучения, рентгеновского излучения. Это в основном, конечно, разрушает, но иногда даже спонтанно позволяет рождать новые молекулы.

В итоге в областях звёздообразования активно происходит рождение этих сложных молекул, потом пылинок, а пылинки уже собираются в маленькие планетозимали, которые могут гравитировать друг с другом, рождать планеты. То есть без этапа образования пылинок не происходило бы рождение планет класса земной группы. Ответил как смог. Вам нужен, конечно же, Дмитрий Вибе.

Светлана: Мы будем ещё изучать, это очень интересно. Спасибо, очень интересно.

Захар: Спасибо огромное. Вы затронули такое понятие, как пылинки. И в связи с этим наш следующий вопрос. Мы когда-то исследовали такой эксперимент, который проводился на Международной космической станции и назывался «Эксперименты с пылевой плазмой». Интересно, что при определённых условиях (в частности микрогравитации, поскольку это проводилось в ближнем космосе) пылевая плазма вела себя определённым образом и формировала спиралевидные структуры, там образовывались пустоты, так называемые войды. Также эти пылевые частички, или пылинки, если мы их можем так упрощённо назвать, выстраивались даже в двойную спираль, которая очень похожа на спираль ДНК.

И вот вопрос: может, Вы исследовали или изучали эти процессы как микропроцессы, которые происходят на микроуровне? Они подобны, или фрактальны процессам, которые происходят в масштабах космоса, в частности  процессам звёздообразования? Расскажите, что Вам известно по этому поводу.

Владимир Самодуров: Такой немножко провокационный вопрос. Выведите, пожалуйста, картинку с этим плазменным пылевым кристаллом, просто для того чтобы увидеть.

Действительно, на первый взгляд очень похоже на область звёздообразования, вокруг неё — газопылевой тор, в нём рождаются планеты. Аналогия напрашивается. Механизм аналогии в науке применяется часто, но применять его нужно с крайней осторожностью. Очень часто многие учёные, обращаясь к обычной среде, не к учёным, когда пытаются объяснить, за счёт чего горят звёзды, говорят: «Посмотрите на огонь, там происходит процесс соединения атомов с кислородом, получаются молекулы, выделяется тепло. То же самое происходит в звёздах, только там — на уровне ядер атомов: внутри звёзд ядра атомов соединяются друг с другом, и поэтому выделяется тепло.

Это аналогия, позволяющая понять явления, но не более того, и поэтому  привлекать её даже для объяснения — совершенно неверно. Дело в том, что если в молекулах разные атомы соединяются друг с другом, то образуется более компактная структура, и при этом мы переходим на более низкий энергетический уровень, часть энергии отводится в виде тепла. Только при определённых видах термоядерных реакций образующееся ядро имеет меньше энергии. Поэтому если мы атомы водорода соединим друг с другом, то образовавшийся атом гелия будет иметь массу на полпроцента меньше. Вот на эти полпроцента и приходятся фотоны. Но это единственное, что можно привести для аналогии. Обычно же аналогии использовать очень опасно. Хотя они будят воображение.

В частности, замечательно, что при микроизменениях среды возникают довольно сложные структуры, фракталы либо, как в данном случае, нечто похожее на газопылевой диск вокруг центра тяжести.

То есть по части образования структур мы можем найти какие-то аналогии в микромире и макромире. Модель атома Бора тоже похожа на Солнечную систему: есть очень тяжёлое ядро, вокруг него вращаются электроны, которые можно сравнить с планетами. Но аналогии — метод, хороший для пробуждения фантазии, но, к сожалению, он не работает в качестве добытчика знаний. Для понимания —хороши аналогии, для объяснения — применять этот метод опасно.

Захар: Спасибо большое.

Светлана: Спасибо большое.

Станислав: Спасибо большое. Хотелось бы задать следующий вопрос: почему большинство галактик в нашей Вселенной S-типа?

Владимир Алексеевич: S, то есть спиральные галактики. На следующем слайде показана классификация галактик:

Слева — галактики эллиптические (они бывают малой массы, но обычно подразумевается, что это галактики большой массы). А далее — вверх и вниз расходятся разновидности спиральных галактик. Справа (в промежутке между ними) — неправильные галактики, иррегулярные.

И оказывается, что у нас большинство галактик действительно спиральные. Соответственно возникает вопрос: почему так? Вы его правильно задали, но ответ на самом деле не так прост. Существует масса фактов, говорящих о том, что эллиптические галактики более старые — там более старые звёзды, меньше тяжёлых элементов в спектре этих галактик, и это позволяет сделать вывод, что они образовались раньше, чем современные спиральные галактики.

У нас есть несколько решений или гипотез, в частности, есть работы, которые показывают, что наша Вселенная имеет ячеистую структуру и в узлах этих ячеек довольно часто встречаются в большом количестве старые эллиптические галактики. Из этого можно сделать вывод, что когда-то они в первую очередь стали образовываться там, где быстрее флуктуации добежали до создания галактик, то есть это первые ранние галактики. И вторая довольно распространённая версия, что эллиптические галактики — это иногда даже несколько десятков столкнувшихся и смешавшихся спиральных галактик. Соответственно в них всё давным-давно перемешалось, и они уже превратились в такие совершенно аморфные эллиптические галактики.

А спиральные галактики — более молодые, они образовались всего на несколько миллиардов лет позже, видимо, из более малых флуктуаций. Имеется в виду, что разность давлений и плотностей в этой флуктуации была меньше, чем преобразование эллиптических галактик, как раз в стенках этих ячеек, окружающих войды, то есть пустые пространства нашей Вселенной. Соответственно, образовались эти спиральные галактики, поэтому там ещё довольно много молодых звезд, которые трассируют, те самые спиральные ветви.

Спиральные ветви там ведь не потому, что больше звёзд так ярко выделяются, а потому, что там много молодых звёзд, которые только что образовались, поэтому они подсвечивают этот спиральный узел. То есть это практически бегущая волна плотности, которая порождает молодые звёзды. И постепенно, с возрастом молодые звёзды исчезают в галактиках, и галактики переходят в те самые эллиптические галактики или линзовидные галактики. То есть нет строгого разграничения между эллиптическими галактиками и спиральными. Спиральные просто моложе, там ещё идёт звёздообразование, которое подсвечивает спиральную структуру.

Станислав: Спасибо большое, очень интересно.

Светлана: Владимир Алексеевич, спасибо огромное за такие хорошие ответы. Сейчас мы можем перейти к блоку Созидательное общество. И хотелось сказать, что на платформе Международного общественного движения «АЛЛАТРА» проходит проект «Созидательное общество» и по всему миру проводятся соцопросы, разные мероприятия с целью узнать ,как мы, люди, хотим жить, как мы хотим дальше взаимодействовать. И к Вам такой вопрос: в каком обществе Вы бы чувствовали себя счастливым, где бы были счастливы Ваши близкие, родные, Ваша семья? Как бы Вы это описали? Может, Вы уже задумывались над этим?

Владимир Алексеевич: С моей точки зрения, идеальное общество — это то общество, которое планирует своё будущее. Говорят о людях, что «человек умный, либо мудрый». Почему? Потому что он планирует свою жизнь. Раньше землевладелец строил мельницу, и строил её три поколения подряд. А зачем ему конкретно это нужно, ведь за одно поколение мельницу не построить? Он строит, потому что его дети, его внуки будут владеть этой мельницей и так далее. Это я далеко немножко в сторону ушёл. То есть если человек планирует своё будущее — это хороший, разумный человек.

Теперь перейдём к обществу. Если, во-первых, оно состоит из таких людей, которые способны планировать будущее, во-вторых, во главе их стоят люди, правительства, которые планируют будущее, естественно гораздо дольше, чем отдельно взятый человек. Если бы мы планировали будущее, мы бы не взращивали конфликты, не утопали в мусоре, мы бы не портили окружающую среду, а разрабатывали такие технологии, которые были бы ресурсосберегающими. То есть чисто теоретически можно, например, выращивать растения, из них получать энергию и не затрагивать окружающую среду.

Если касаться космоса, я ведь не зря вас пугал, что раз в несколько сотен миллионов лет пролетает мимо нас звезда и могут получаться довольно неприятные вещи типа тех комет. Но ведь кометы есть в нашей Солнечной системе, и примерно раз в тысячу лет на нас падает очередной достаточно крупный обломок, который может стереть с лица земли целый город. Поэтому хорошо бы научиться предсказывать падения, тем более изменять орбиты этих обломков.
Климат, как мы знаем, постепенно меняется, и раз в несколько десятков тысяч лет наступает оледенение. Почему? Возможно, это циклы солнечной активности. Научиться управлять либо ими, либо атмосферой Земли для того, чтобы не было этих ледниковых оледенений. По-моему, это важная задача. В конце концов, чтобы не исчезнуть бесследно в результате какого-нибудь огромного катаклизма, человечеству нужно расселиться на другие планеты. Итак, разумное общество — это то общество, которое планирует своё развитие на долгие годы: на сотни, тысячи, десятки тысяч и может быть, не побоюсь этого слова, на десятки миллионов лет. Поэтому я хотел бы жить в таком обществе.

Захар: Скажите, пожалуйста, как Вы думаете, такой созидательный вектор развития общества, такой формат, как он будет способствовать развитию именно Вашего направления, то есть радиоастрономии в будущем?

Светлана: И я бы ещё добавила, что Вы же много времени уделяете популяризации науки, преподавательской работе с молодым поколением: передаёте опыт молодым учёным, воспитываете молодых учёных, можно так сказать. Что бы поменялось в Созидательном обществе,?

Владимир Алексеевич: Я лично участвую во многих мероприятиях популяризации астрономии.

Люди очень интересуются космосом, довольно многие приходят на наши дни открытых дверей, дни открытых дверей других организаций, иногда даже магазинов по продаже телескопов. Например, магазин «Четыре глаза» несколько лет назад проводил замечательное массовое мероприятие совершенно бесплатно. Мы так же совершенно бесплатно проводим дни открытых дверей для людей заинтересованных, я бы так выразился, в космической мечте. Мы, люди, живём в нашей Вселенной, которая нас родила, и не знать о том, как она устроена, как она развивается, во что превратится, нам, как детям Вселенной просто невежливо по отношению к нашей матери. Поэтому я считаю, что астрономия — самая благородная наука, и я всячески стараюсь показать её красоту всем окружающим людям.

Люди, ведь они в душе тянутся к космосу. Каждый человек, даже самого, я бы так выразился, эгоистического пошива, хотя бы раз в жизни обязательно посмотрит на звёзды и ими восхитится. А что же касается обычных людей, как только звёздное небо, первая реакция любого нормального человека — выйдя на природу, он обязательно поднимет голову вверх, посмотрит на эту красоту. Значит, мы чувствуем родство с космосом, я так понимаю. Поэтому идеальное общество, с моей точки зрения, — это то общество, которое думает о звёздах и идёт к ним.

Светлана: Хорошо, спасибо. Первой основой Созидательного общества является «Ценность жизни Человека». А как Вы понимаете ценность жизни Человека? Что для Вас это значит?

Владимир Алексеевич: Поскольку мы говорим о Созидательном обществе, то это слово определяющее. Если человек созидает, создаёт нечто новое на этой земле, в этом мире, то этот человек правильный, а тот, который разрушает — неправильный. Соответственно нам нужны правильные люди и общество, построенное из таких людей.

То есть чтобы человек осуществил смысл своей жизни, он должен что-то в этой жизни создать. Очень легко и просто, я извиняюсь, быть женщиной — она рождает новую жизнь. Мужчинам право на существование нужно доказывать какими-то хорошими делами: построить дом, посадить дерево, вырастить ребёнка, сделать научное открытие. Инженеру — построить мост, корабль, что угодно, то есть всё крутится вокруг одного и того же — созидание, т. е. создание новой информации в виде материальных тел.

Светлана: Хорошо. А ещё мне хотелось бы спросить Вас о второй основе — «Свобода Человека». Как Вы понимаете свободу человека в Созидательном обществе?

Владимир Алексеевич: Есть очень хорошая фраза, к сожалению не помню автора: «Свобода — это осознанная необходимость» — осознанная необходимость ограничить себя, подразумевается, что ваша свобода простирается до тех пор, пока вы не ограничите чужую свободу.

Поэтому нормальный человек осознаёт, что нельзя мусорить, нельзя делать плохо другим людям, потому что они в ответ тебе плохо сделают; нельзя воевать с другими, потому что тебя, в конце концов, тоже могут убить. А проще — пытаться взаимодействовать с другими свободами, вместе создавать что-то новое; не стеснять чужую свободу, не мусорить, не сеять плохое.

Светлана: Хочется добавить: быть Человеком. Стать Человеком и быть Человеком.
Спасибо большое. А как Вы думаете, что мы можем сделать уже сейчас, чтобы Созидательное общество стало реальностью?

Владимир Алексеевич: Знаете, когда наступили не очень хорошие времена в 90-х годах, когда мы с одной формации перешли в другую, потеряв по пути множество и хороших вещей, в 90-е годы выживать было трудно и единственное, за что я уцепился в тот момент — это за свою любимую науку, а также за мысли: «Ну хорошо, пусть всё вокруг даже разрушилось, но я-то могу удержать свою собственную окрестность, могу сделать что-то хорошее: полюбить красивую женщину, родить с ней детей, вырастить сад, построить что-то, открыть что-то в своей любимой науке». То есть политика малых дел для одного конкретно взятого человека — наверное, единственно здравая политика.

Светлана: Так что всё сводится к тому, чтобы быть Человеком в любых условиях (Владимир Алексеевич: Да), при любых обстоятельствах поступать и жить как люди.
Спасибо Вам большое.

Захар: Спасибо большое, Владимир Алексеевич. По традиции мы хотели бы зачитать несколько вопросов от наших телезрителей. Мы очень благодарны за то, что они присылают нам вопросы, И первый вопрос звучит следующим образом: «Если смотреть на картинку нашей галактики — Млечный путь с закрученными рукавами, то можно увидеть как бы узор — знак правозакрученной спирали. Этот же узор присутствует в археологических находках, храмовых постройках, посуде, вышивках традиций разных стран. Как Вы считаете, это совпадение или предки знали что-то о космосе?»

Владимир Алексеевич: Спасибо за вопрос, вопрос думающего человека. Но я полагаю, что это всё-таки совпадение, потому что знак спирали — вокруг нас повсюду. Спираль в нашей Галактике, изнутри мы, к сожалению, увидеть не можем. Мы её установили при помощи, кстати, тех же самых методов радиоастрономии, но буквально несколько десятилетий назад. До этого мы даже не знали, что мы в виде спирали.

Другие галактики мы открыли около ста лет назад и, соответственно, заметили в них спиральную структуру. То есть мы сначала открыли другие спиральные классы, а потом догадались, что эти галактики тоже спиральные.

Это всё произошло на отрезках последних ста лет. Поэтому я думаю, что это просто совпадение. Спирали вокруг много, она завораживает. Возвращаясь к одному из вопросов, где вы спрашивали, можно ли проводить аналогии между плазменным кристаллом, фракталами и строением Вселенной, я сказал, что аналогии провести для красоты можно, но просто это не всегда всё объясняет.

Но действительно человек замечает вокруг себя, что спираль повторяется в малых масштабах, в больших масштабах. Естественно, он это делает главным законом, наверное, одним из главных законов своей жизни, отображая на рисунках.

Захар: Спасибо. И вот ещё следующий вопрос, тоже интересный: «В межзвёздном облаке идёт непрерывная борьба двух тенденций: сжатие и расширение. Сжатию облака способствуют его собственная гравитация и внешние силы, например, взрывы соседних звёзд. А расширению — давление газа и магнитных полей внутри облака. Обычно эта борьба заканчивается победой сил сжатия. Почему?»

Владимир Алексеевич: На самом деле довольно хороший, тонкий вопрос. Во-первых, сжиматься могут только холодные молекулярные облака, в которых — молекулы, нет плазмы. Я совершенно не сказал о том, что ведь облака газа имеют разную форму, в том числе в виде вещества. Там, где у нас есть плазма, это довольно горячий газ, очень разреженный, максимум где-то несколько десятков атомов, вернее, не атомов, а ядер атомов и электронов внутри одного кубического сантиметра.

И вот как раз это горячее состояние, да вдобавок, совершенно верно — магнитные поля, проходящие сквозь плазму, не дают таким облакам сжиматься. Но как только мы входим в фазу молекулярного облака, то есть нейтральных молекул — всё, магнитные поля на нас не действуют, работает только гравитация и окружающие ударные волны, которые сжимают наш нейтральный газ.

А вот когда облако сжалось до довольно плотного состояния, конечно же, включается молодая звезда, которая своим звёздным ветром может разгонять остатки облака. И, кстати, массивная звезда массой больше, чем пять масс Солнца, она вокруг себя это облако просто-напросто разбрасывает в разные стороны. Никаких планет около массивных звёзд не будет по той простой причине, что она разогнала своим давлением звёздного ветра и мощным излучением остатки газа вокруг себя. То есть да, такая борьба идёт,... Во-первых, чтобы образовались звёзды, нам нужно совпадение условий: когда не действует магнитное поле, когда только молекулярный газ — и образуются звёзды. А вот дальше, когда включается процесс разгона звёздным ветром изнутри, звёздам большой массы удаётся разогнать остатки облака вокруг себя — и планет там не будет.

А звёзды малой массы, их давления звёздным ветром недостаточно, и всё-таки гравитация побеждает, и в итоге рождается планета. То есть да, борьба двух начал всегда есть.

Захар: Спасибо. И вот последний вопрос звучит следующим образом: «Как проходит взаимодействие в Вашей профессии с другими областями науки, или астрономии в частности? Принято ли объединяться в смежных областях с другими специалистами, делиться знаниями и открытиями?»

Владимир Алексеевич: Да, конечно принято. И самые интересные вещи, конечно же всегда рождаются на стыке наук. В частности, сейчас прямо на наших глазах последние несколько десятков лет мучительно рождается астробиология. Все давно ждут, что вот-вот мы откроем хоть какое-то подобие жизни, хотя бы микробы на Марсе. И, соответственно, астрономы и биологи давно друг на друга посматривают, пытаются понять, как именно зарождались органические молекулы. Здесь как раз астрономы в помощь и те же самые работы Дмитрия Вибе.

Вот что с ними происходит дальше — до конца не ясно. Этап перехода от сложных органических комплексов к первым клеткам, наследственности — вот этот скачок до сих пор, насколько я знаю, не могут преодолеть биологи: как именно появилась наследственность. Это очень тяжело, но тем не менее мы знаем на единичном примере, что жизнь всё-таки возникает, и мы ждём, что что-то подобное есть, допустим, хотя бы на Марсе.

Лет 20 назад открывали якобы в марсианских метеоритах якобы остатки микроорганизмов. Но мы надеемся, что это «якобы», может быть, уберётся.
Это один самый просматриваемый стык. Другие стыки, к примеру, та же самая моя любимая радиоастрономия, многие её открытия, достижения часто используются в других областях. Например, метод радиоинтерферометрии: несколько телескопов смотрят на небо и потом  сигналы с разных радиотелескопов обрабатываются и составляется карта неба.

Теперь перемещаемся в область медицины. Человека помещают в томограф, с разных сторон на него воздействуют передатчики магнитного поля. Мы собираем эти сведения и строим на основе методов, применяемых в радиоинтерферометрии, томографическое изображение.

Вот вам, пожалуйста, простейшие примеры. Или, допустим, радиоастрономы изобрели Wi-Fi, они же помогали совершенствованию атомных стандартов времени, мечтают о пульсарной шкале времени, то есть налицо тесная смычка радиоастрономии и инженерии.

В итоге любой стык наук, конечно же порождает синергию, то есть на стыке наук возникает нечто совершенно новое, которое каждая отдельная наука породить не в состоянии.

Захар: Спасибо огромное за ответы.

Светлана: Спасибо Вам за содержательную беседу. Я думаю, для всех это было очень познавательно. Много ответов породили интересные вопросы, которые  поведут нас дальше по пути исследования  Вселенной, чтобы ответить на вопросы: как же она зародилась, кто мы во Вселенной, кто такой истинный Человек.
Мы Вам очень-очень благодарны за Ваше время.

Владимир Алексеевич: Спасибо вам за увлекательные глубокие вопросы, а также за вопросы слушателей, которые были не менее глубоки и интересны. Спасибо вам.

Светлана: В знак благодарности хотели бы подарить Вам книгу «АллатРа», пока только онлайн. Это книга, которая вдохновила нас и очень много людей по всему миру вдохновляет на такие проекты, как сегодня в эфире, и на всю деятельность движения «АЛЛАТРА».

Также у нас для Вас подарок — Доклад «ИСКОННАЯ ФИЗИКА АЛЛАТРА» (ссылка на Доклад). Думаю, будет очень интересно и познавательно познакомиться с исконными Знаниями,
Спасибо Вам огромное.

Захар: И можно смело сказать, что при развитии Созидательного общества нас ждёт вообще очень много интересных открытий и, в частности, в космологии, астрономии, радиоастрономии, астробиологии, я уверен, и много-много всего интересного.
Поэтому до новых встреч.

Светлана: Да, нас ждёт интересное будущее, и всё зависит от нас, от людей.

Владимир Алексеевич: Если позволите, завершу фразой. Когда меня спрашивали: «Чем хороша профессия астронома?» — некоторые  отвечали: «Астрономы — это те, которые установят связь с внеземной цивилизацией». Так вот, именно радиоастрономы это сделают.

Захар: Спасибо.

Стас: Спасибо.

Светлана: Спасибо Вам огромное. До новых встреч.

Владимир Алексеевич: До новых встреч.