Учёные прогнозируют мега-землетрясение

Интервью с учёным в рамках проекта «Мнение специалистов».

В студии Международного канала АЛЛАТРА ТВ Алексей Александрович Любушин.

Любушин Алексей Александрович. Профессор, доктор физико-математических наук, главный научный сотрудник Института физики Земли, специалист в области математических методов анализа данных геофизического мониторинга, оценки сейсмической опасности, прогноза землетрясений.

Ведущие интервью — участники Международного общественного движения «АЛЛАТРА» — Светлана и Михаил.

Светлана: Сегодня тема нашей беседы — «Землетрясения и их прогнозирование».

Михаил: Как мы знаем, профессиональное хобби Алексея Александровича — прогнозирование землетрясений. Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к этому?

Алексей Александрович Любушин: Отношение к проблеме прогноза землетрясений в геофизике очень сложное и настороженное. Есть гораздо более интересные, с точки зрения народного хозяйства, направления, например поиск полезных ископаемых, добыча нефти или гидроразрыв, добыча той же сланцевой нефти. Это полезно, никто не скажет, что это вредно. Говорят, что этим нужно заниматься, а о прогнозе землетрясений от очень многих услышите мнение, что этим заниматься не надо, это вредно и только отвлекает от решения более позитивных и интересных задач. Поэтому прогнозом землетрясений очень часто занимаются как неким побочным результатом. Что касается меня, то я ведь тоже не занимался прогнозами землетрясений. Моя работа была связана с геофизикой, то есть с обработкой данных с систем геофизического мониторинга. Но я, конечно, краешком глаза просматривал, а не получаются ли при этом какие-то интересные результаты для прогноза? Результат, который я получил, заинтересовал японского учёного, который, выслушав мой доклад на одной конференции, предложил провести анализ с японскими данными. Он дал мне ссылку на сайт, где были выложены эти данные (полученные на сети широкополосных сейсмических станций F-net в Японии).

И тут у меня получился результат, который меня очень удивил. Результат заключался в том, что, во-первых, после 2003 года в Японии увеличилась корреляция свойств сейсмического шума, который вычисляется из разных частей этой сети. Во-вторых, упал показатель, характеризующий упорядоченность колебаний, их сложность, то есть хаотические колебания стали более простыми. Причём это произошло как бы одновременно: корреляция увеличивалась, а хаос уменьшился. Я просто опубликовал этот результат. Потом я стал размышлять, а что бы это могло значить? А не получается ли здесь какой-нибудь прогностический признак для землетрясений?

Я стал искать аналогии в работах профессионалов в других областях жизни, в других областях науки. До этого у меня была идея, что синхронизация увеличения коррелированности должна сопровождать подготовку землетрясений. На самом деле она взята из статистической физики, потому что в статистической физике, когда происходит переход любой системы в так называемый фазовый переход, то увеличивается радиус корреляции.

Корреляция — это один из основных терминов теории вероятности, показывающий меру зависимости между двумя и более случайными величинами. Данная зависимость выражается через коэффициент корреляции. Коэффициент корреляции принимает значение от -1 до +1.

Аналогичный пример: если взять большую кастрюлю, налить в неё воду и поставить на огонь, то перед закипанием будут образовываться большие пузыри. Это то, что в статистической физике называется «критическая опалесценция», увеличение радиуса корреляции. У меня сразу возникла идея, что это неспроста. А когда эта характеристика (сложность колебания) пошла вниз и колебания стали менее сложными, то я нашёл аналог в медицинской статистике, в анализе ритмов сердца. Оказывается, в процессе старения организма увеличивается вероятность всяких сердечных неприятностей. Когда сравнивают колебания молодого здорового организма и старого больного, то оказывается, что молодой здоровый организм характеризуется большим, здоровым хаосом. Параметр хаоса у него большой, а вот у пожилого больного хаос маленький, он чересчур организован, значит синхронизирован. Эта излишняя синхронизация — тоже признак приближения к изменению свойств системы.

У берегов Хоккайдо 25 сентября 2003 года было сильное землетрясение, но не катастрофическое, магнитудой 8,3. Я набрался смелости и сказал, что после этого землетрясения корреляция увеличилась, параметр порядка упал, а это говорит о том, что в Японии готовится ещё более сильное землетрясение магнитудой 9,0. Мне сразу ответили, что девяток там быть не может, потому что для этого нет условий — кора слишком раздробленная, поэтому выше восьми баллов не бывает. Японцы думали точно так же.

Я увлёкся этой темой. Мне часто задавали вопрос: «Ты опять будешь говорить про своё землетрясение, которое произойдёт в Японии?» Я отвечал: «Да. А почему нет?» Потому что всё время собирал новые данные, продолжал их обработку, и у меня получалось, что оно всё ещё готовится. Вычисляя определённый коэффициент корреляции, позже я заметил, что перед землетрясением у берегов Хоккайдо (8,3 балла) коэффициент корреляции между двумя средними свойствами сейсмического шума ведёт себя, если смотреть на график, как прямая, а потом раз — такой клювообразный минимум и затем полез вверх. Через некое время произошло это землетрясение.

Время идёт, отслеживаю данные — опять получился такой «клюв». Что я сделал? Я взял интервал времени «клюва» из предыдущего графика и наложил его на этот график — получилось где-то конец 2010 года. Тогда я набрался смелости, и на конференции Европейской Сейсмологической Комиссии в сентябре 2010 года во Франции (г. Монпелье) сказал: «Вглядитесь в этот график. Примерно в конце 2010 – начале 2011 года будет землетрясение. Перед землетрясением я всё это задокументировал». Мне ответили, что «раз ты такой умный, направь документ в Российский экспертный совет по прогнозу землетрясений, оценке сейсмической опасности и риска». Почему бы и нет? Я отправил.

Когда произошло это землетрясение, у меня уже было порядка десяти публикаций и выступлений на отечественных и международных конференциях относительно предсказания этого землетрясения. Здесь ещё имела место курьёзная ситуация. В Японии 9 марта произошло землетрясение магнитудой 7,3. И поскольку многие уже знали, что Любушин прогнозирует землетрясение, мне писали сообщения: «Это произошло твоё землетрясение?» Отвечаю: «Нет, не моё землетрясение, моё будет магнитудой 9,0, а это форшок». И действительно, это был форшок. А через три дня, 11 марта, грохнуло землетрясение магнитудой 9,0. В некотором смысле это был скандал — такого не бывало никогда раньше, чтобы кто-то (про кого не пишут, что он занимается прогнозом землетрясений), используя обработку данных, спрогнозировал землетрясение. Возразить было нечего, а с другой стороны, не верилось: не может такого быть, чтобы просто по анализу сейсмических колебаний можно было спрогнозировать землетрясение. Через некоторое время я научился указывать и конкретное место землетрясения. Всё это опубликовано.

Был скандал в геофизике, который вызвал массу как положительных, так и в основном отрицательных эмоций: «Неужели он решил проблему, которую никто не мог решить?» Нет, я её и не решил.

Тихие землетрясения

Всё дело в том, что я стал экспериментировать с различными способами оценки свойств сейсмического шума и нашёл характеристику, которая перед землетрясением (как в случае в Тохоку) ведёт себя очень интересным образом, и потом происходит землетрясение.

Землетрясение произошло, сеть работает, возникает вопрос: когда произойдет следующее землетрясение? Я уже могу сказать, где оно будет: по всем признакам южнее Токио, Жёлоб Нанкай — традиционная область сильного землетрясения. Теперь возникает вопрос: когда? Я точно так же анализирую: повторяется всё то же, должно произойти землетрясение, но не происходит, всё тихо. По показателям прошёл второй всплеск... третий всплеск — когда будет землетрясение?

Землетрясение происходит, но на юге Японии 16 апреля 2016 года в Кумамото магнитудой 7,3, сильное, но это не катастрофа. Потом всё стихло, а сейчас опять всплеск. То есть прошло четыре всплеска — вроде бы всё ведет себя как перед землетрясением, но землетрясения не происходит. Это вызывает, так сказать, некое разочарование, с одной стороны, а с другой стороны, народ оживился: «Предыдущее землетрясение у тебя получилось спрогнозировать, а теперь не получается. Когда оно вообще будет?»

Сейчас я пришёл к выводу, что если покопаться в истории прогнозов 60–70-х годов, когда многие люди занимались прогнозом землетрясений с той или иной степенью прогнозирования, то они попадали в такую же ловушку: произошло землетрясение — есть прогностический признак и можно его использовать, но признак реализовался, а землетрясения нет.

Все эти признаки на самом деле говорят о том, что происходит процесс накопления энергии. Причём, исходя из свойств сейсмического шума, могу сказать, где эта энергия накапливается (то есть какая область становится сейсмоопасной). Но, накопившись, эта энергия должна как-то исчезнуть, диссипироваться, выражаясь по-научному.

Диссипация энергии — переход части энергии упорядоченных процессов (кинетической энергии движущегося тела, энергии электрического тока и так далее) в энергию неупорядоченных процессов, в конечном итоге — в тепло.

Диссипация может происходить либо в результате обычного землетрясения — и тогда у нас есть прогноз, а может произойти в виде тихого землетрясения.

Что такое тихое землетрясение? Когда блоки земной коры резко сдвинутся, это будет обычное землетрясение. А могут — медленно в результате так называемых слиповых движений. Энергия будет расходоваться, но из-за того, что это медленно происходит, никаких опасных сейсмических волн не генерируется. Не генерируется никаких цунами. Всё происходит тихо, и вся накопленная энергия диссипируется. Потом она опять начинает накапливаться и опять может точно так же диссипироваться.

То есть тихие землетрясения — это основной враг прогноза землетрясений. Причём про тихие землетрясения многие догадывались, но их очень сложно зарегистрировать, потому что обычные сейсмометры их не регистрируют. Они не могут регистрировать такие медленные движения. Для этого нужны либо кулонометры, либо деформометры.

Сейчас надежда на системы космической геодезии: что-то должно проявиться в треморе земной поверхности, чтобы уловить эти землетрясения.

Вообще-то говоря, тихие землетрясения могут происходить даже в асейсмических районах. Почему бы и нет? Например, в Москве или ещё в каких-нибудь регионах. Мы их не чувствуем.

Светлана: Алексей Александрович, у них очень-очень маленькая магнитуда и поэтому мы их не чувствуем?
 
Алексей Александрович Любушин: У них понятия магнитуды вообще нет.

Светлана: То есть это просто движение коры…

Алексей Александрович: Да, потому что это движение может занять промежуток времени от нескольких часов и до суток.

Трудности прогноза землетрясений

Сейчас нужно научиться предсказывать сценарий. Мы умеем находить и оценивать накопление энергии. А вот предсказывать сценарий, по которому энергия будет диссипироваться, мы пока не умеем. Я не знаю, можно это сделать или нет, но если это сделать, то это будет решением проблемы прогноза.
 
Михаил: Часто ли происходит такое землетрясение, из Вашего опыта?
 
Алексей Александрович: Это то, что у меня получается по анализу сейсмических данных в Японии на четыре всплеска.

Четыре всплеска — это накопление, то есть повторяющаяся аномалия, которая всякий раз может закончиться землетрясением, но не заканчивается. Одно землетрясение произошло, а остальные не реализовались.

Михаил: То есть тихих землетрясений даже больше, чем разрушительных?

Алексей Александрович: Больше. Один из тупиков современной прогностической геофизики — сейсмологи зациклены на разрушении. Они исследуют теоретические модели разрушения. Просто берут образцы горной породы, ломают, подставляют в пресс, смотрят, как горная порода разрушается, какие там возникают акустические миссии; если туда брызнуть водички, как она будет разрушаться (то есть доводят до разрушения).

А в природе разрушений нет. Если бы сейсмический процесс был сплошным разрушением, то земная кора в этой области превратилась бы в пыль. А там нет разрушения. Разрушения там — только некий эпизод диссипации энергии. Но другие эпизоды мы не изучаем. Мы их просто не видим, потому что пока в сейсмологии и в геофизике нет инструментов, которые могли бы эти тихие землетрясения в широком диапазоне частот изучать, фиксировать и накапливать о них информацию. Мы только сейчас начинаем изучать, расширяем диапазон обычных сейсмометров. Надо изобрести какие-то совершенно новые приборы, которых мы ещё не знаем, на новых физических принципах. Вот это одна из основных проблем в геофизике.

Магнитуда и балльность землетрясений

Светлана: Алексей Александрович, расскажите, пожалуйста, о таких характеристиках землетрясения, как балльность и магнитуда. Что из себя представляет магнитуда? Потому что для многих людей, кто с этим не связан, это просто какая-то количественная характеристика. Но ведь разница, например, между магнитудой 7 и 8 очень большая?
 
Алексей Александрович: В 32 раза. Магнитуда — это величина энергии. Если вы увеличиваете магнитуду на единицу, то энергия возрастает в 10√10, это будет 32. То есть если вы сравниваете события с магнитудой 7 и магнитудой 9, то энергия события с магнитудой 9 в 1 000 раз больше, чем с магнитудой 7.

Журналисты сейчас очень часто пишут: где-то произошло мощное землетрясение магнитудой 5 баллов (причём они магнитуду называют «баллом»). А почему она мощная? Потому, что любое землетрясение мощное. Слабых землетрясений не бывает. Бывают только мощные землетрясения.

Магнитуда 5 — это такой «комариный укус» по сравнению с магнитудой 9, что-то совершенно незначительное. Но если это произошло близко к поверхности земли, а город, под которым это произошло, построен из старых глинобитных зданий, то он развалится. Это то, что случилось в Ташкенте. Там была магнитуда 5,5 — ерунда, но старый Ташкент весь разрушился, глинобитные сооружения просто рассыпались.

Определение магнитуды очень сложное. Если мы возьмём сейсмометр определённого типа (такие были в 30-е годы), то это должна быть какая-то индукционная катушка, ещё с поправкой, и получается очень длинная и несуразная характеристика. Но она регулярно применялась по поверхностным волнам.. А ещё точно так же можно определить по объёмным волнам. В результате в современных сейсмических каталогах, если событие произошло, у него большое количество магнитуд: по поверхностным волнам, по объёмным волнам, по каким-то местным локальным модам. Это очень большая неопределённость. Кстати, в этом смысле балльность определяется гораздо более точно. Балльность — это свойство колебания, оно измеряется акселерометрами. Поэтому балльность чаще всего определяют более точно, чем магнитуду. Хотя они, конечно, связаны друг с другом.

Михаил: Расскажите, пожалуйста, о тренде нарастания сейсмической активности на планете: как оно происходит, какие, по Вашему мнению, причины? Если возможно, приведите примеры.

Алексей Александрович: Прежде всего надо обратиться к данным. Возьмём сильнейшие землетрясения и так называемую инструментальную эру, то есть тогда, когда сейсмические события стали регистрироваться с помощью инструментов — сейсмографов. Это началось с начала XX века, 120 лет назад. За это время произошло очень много сильных землетрясений. Что интересно, за инструментальную эру самое сильное землетрясение было в 1960 году в Чили (магнитуда 9,6). Потом тоже были серии сильных землетрясений.

И с 1965 года по 2004 год во всём мире не было землетрясений с магнитудой выше, чем 8,5. Возобновились землетрясения в конце 2004 года: 26 декабря 2004 года произошло известное землетрясение — катастрофа на Суматре. Это Рождественское землетрясение вызвало сильнейшее цунами, и в акватории Индийского океана погибло примерно 300 тыс. человек. Буквально следом произошёл очень сильный афтершок. Если раньше не было ни одного землетрясения, то теперь их уже накопилось около 10.

При этом следует упомянуть два сильных, широко известных землетрясения. Это прежде всего Чили (2010 год). Следующее знают все — так называемое землетрясение Тохоку. Этот японский термин стал общепринятым в сейсмологии (если Вы говорите «событие Тохоку», то все уже знают, о чём идёт речь). Это землетрясение 11 марта 2011 года с магнитудой: одни говорят — 9,0, другие — 9,1, но очень сильное. Это катастрофа, и она ударила по одному из центров мировой экономики — Японии, поэтому резонанс был очень большой. Можно сказать, что с 2004 года интенсивность сильнейших землетрясений увеличилась: 40 лет их не было, а теперь их уже около 10 за это время.

В мировой геофизике с конца 90-х годов произошла технологическая революция. Она заключается в том, что была создана глобальная сеть наблюдений за процессами Земли, в частности глобальная сейсмическая сеть. Что значит глобальная? Это однотипная аппаратура, широкополосная, так называемые сейсмометры. Сейчас по всему миру насчитывается 229 станций, которые включены в глобальную сеть. Появились данные, их стало возможно анализировать. Это то, что я называю «технологическая революция в геофизическом мониторинге».

Каждые сутки вычисляются какие-то характеристики (ежесуточная характеристика — оборот Земли вокруг своей оси) и получается такой временной ряд по каждой станции.

Если исходить из чисел от каждой станции и вычислить коэффициент корреляции не между двумя станциями, а множественное, как бы средняя корреляция между всеми парами из 229 станций, а потом их ещё усреднить друг с другом (это будет обобщённая корреляция), то получится интересный график. Он показан внизу слева.

Он интересен тем, что до середины 2003 года мы наблюдаем небольшое падение этих корреляций, связанности показаний сейсмического шума по всему земному шару. А вот с 2003 года он начинает расти, но растёт он «никак», без хаоса. На графике красными линиями показаны тренды, вокруг них ещё есть некоторые колебания, осцилляции, но общий тренд, как мы видим, растёт.

Как этот график может интерпретироваться? На самом деле это признак того, что с 2003 года по текущее время постоянно происходит увеличение синхронности, увеличение коррелированности. Происходит синхронизация глобального сейсмического шума.

Почему это важно? Дело в том, что синхронизация шума в сложной системе, если мы отвлечёмся от земного шара и рассмотрим любую сложную систему (человеческий организм, общество), то синхронизация шума является признаком приближения к резкому изменению свойств.

Почему синхронизация важна? Потому что если мы рассмотрим, например, общество и это общество нормальное, функционирует без всяких кризисов, то люди занимаются каждый своими делами, независимо друг от друга. Конечно, они взаимодействуют (как вы сейчас взаимодействуете друг с другом), но это рабочее взаимодействие внутри ячейки общества. А вот если происходит кризисное явление, то начинается уже синхронизация, которая охватывает всё общество, например, демонстрация. Это уже глобальная синхронизация общества, которая тоже является признаком того, что вы приближаетесь к некой катастрофе.

В том числе подготовка землетрясений проявляется в том, что синхронизируются сейсмические колебания в той области, где готовится землетрясение. Но не только синхронизация, а и сам шум при подготовке становится более простым, более шумоподобным, однотипным, исчезают, сглаживаются всякие индивидуальные особенности. И это проявляется в том, что кое-какие характеристики случайных шумоподобных колебаний либо увеличиваются, либо уменьшаются. Но что интересно, всё то же самое было открыто ещё в начале 90-х при исследовании ритма сердца больных и здоровых людей. Оказывается, сердечный ритм, временной ряд интервалов между данными всплесками, у здорового человека, как ни странно более хаотичный. У молодого здорового человека он хаотичный, а у старого больного он регулярный и с малым хаосом. Происходит потеря здорового хаоса (это называется «потеря мультифрактальности»). То же самое и в сейсмическом шуме землетрясений. У меня тогда зародилась мысль, что это неспроста, что это может быть на самом деле. Подготовка землетрясения точно так же, как подготовка инфаркта человека, связана с упрощением структуры случайных колебаний. Происходит потеря здорового хаоса и приближение к больной организованности.

О доступности научных данных и методах исследования

Здесь нужны подходы. Но относительно того, что какой-то метод можно употребить как элемент пазла в дополнение другого метода, — это вряд ли. Другое дело — идея метода. Если у вас родилась идея, вы можете её реализовать и проверить на данных. Опубликуйте эту идею, её прочтут и будут использовать. Я всегда стараюсь очень подробно описывать свои методы, и если человек достаточно квалифицирован, при желании, он просто проверит.

С данными ситуация пока ещё сложная. Есть страны, которые предоставляют данные (в этом смысле Япония уникальна). Я всегда говорю, что Япония — естественная геофизическая лаборатория. У них постоянно происходят сильные землетрясения, и все данные открыты. Соединённые Штаты Америки тоже открывают свои данные (по Аляске и Калифорнии). У них есть служба, например IRIS, которая накапливает данные со всего мира, в том числе из России. Все данные в одном месте, вы можете по очень простому алгоритму заказать данные в нужном промежутке времени определённой станции и скачать (они предоставляют такую возможность).

Но данных, с одной стороны, мало. Есть регионы, которые их просто не дают, — это Китай, Индия, там то ли есть данные, то ли нет. Их нет в системе баз данных IRIS или ещё где-то. Есть какие-то региональные показатели, которые принадлежат то одной сейсмологической партии или отделению геофизической службы РАН, то другой. Но они не открыты, не организовано пополнение базы данных, чтобы любому человеку можно было зайти и скачать. Всё время как-то надо договариваться.

Светлана: А что можно предпринять со стороны учёных, чтобы эти данные появлялись?

Алексей Александрович: Можно только убеждать, доказывать. Например, Китай просто замкнут на себе, и чтобы я мог взять какой-то регион, получить данные, обработать их своим методом, потом показать им результат и спросить: «У меня, например, так получилось, а у вас как получается?» — этого нельзя сделать. Они эти данные не дают. С японцами такое возможно.

С одной стороны, данных мало, а с другой стороны, данных много. Если мы возьмём данные GPS, сейчас у них уже есть 18 тысяч пунктов наблюдений, где в землю воткнута мачта с отражателями и она фиксирует с очень высокой точностью тремор земной поверхности в трёх направлениях с шагом по времени пять минут.

Тенденция нарастания сейсмической активности

Михаил: Наблюдаете ли Вы ещё какие-либо глобальные изменения климата, не связанные с деятельностью человека, например, изменение скорости вращения Земли, дыхания Земли, изменение магнитного поля?

Алексей Александрович: Да, относительно вращения Земли. Оказывается, в том же 2003 году во всём мире начала увеличиваться корреляция и тренд спадения корреляции сменился на тренд увеличения корреляции.

А что же произошло в 2003 году?

Я давно знал, что есть такая характеристика, но не использовал её. Около двух лет назад я наткнулся на отчёты наблюдений по изменению продолжительности суток. С 1992 года эти параметры научились измерять с большой точностью, используя средства космической геодезии. Возникла идея, что эта аномалия неравномерности вращения Земли стала триггерным воздействием, которое спровоцировало увеличение не только сейсмичности, но и корреляции. Неравномерность вращения Земли, сейсмический шум, сейсмические события — всё это взаимосвязано, и начались эти изменения с 2003 года.

На нижнем графике показан всплеск когерентности между сейсмическим шумом и неровностью вращения Земли. А верхний график — это логарифм энергии (потому что энергия очень сильно меняется) в джоулях. Можно заметить чисто визуально два всплеска, которые предвещают выброс. А есть ещё всплески более маленькие, которые предвещают другие выбросы.

Справа показана корреляционная функция и видны максимумы (заштрихованные). Она показывает, какое запаздывание в сутках между всплесками связи сейсмического шума и неравномерностью вращения Земли и энергии.

Мы видим, что примерно на полтора года всплеск опережает выброс энергии. Это для всего земного шара. А теперь давайте посмотрим то же самое для Японии.

Верхний график показывает всплески связи между неравномерностью вращения Земли и длиной дня (a). А внизу — выбросы сейсмической энергии в годовом окне. И мы опять видим, что всплески связи между неравномерностью вращения Земли и свойствами сейсмического шума опережают выбросы энергии. Нижний график справа (f) — это корреляционная функция, и здесь также виден промежуток в полтора года. Получается такой прогностический признак. Резюмируя сказанное, по моему мнению, середина 2003 года — это переломная точка, которая связана с неравномерностью вращения Земли. В чём её характерная особенность? Это смена трендов корреляции сейсмического шума, увеличение интенсивности сильных землетрясений.

Сильное землетрясение произошло не в середине 2003 года, а в конце 2004 года, это как раз полтора года запаздывания.

 
Помните, я говорил, что в корреляции сейсмического шума, когда у неё излом характеристики тренда, она пошла вверх (на графике), но не просто пошла вверх что называется «железно», а с некими осцилляциями. Если посчитать период этих осцилляций, получается 2,7 года — это 1 000 дней примерно. Возникает вопрос: откуда взялись 1 000 дней или 2,7 года?

На графике справа внизу — это спектр колебаний, мощность колебаний в зависимости от периода для длины суток. Вверху — это для всех периодов, а внизу — для низких частот. И вы видите, там есть пик — 2,4 года. Я спросил у людей, которые занимаются этим вопросом: откуда мог возникнуть этот пик? Они говорят, что это скорее всего влияние процессов в атмосфере, атмосферная циркуляция. Если возникновение этих колебаний связано с влиянием атмосферы на неравномерность вращения Земли, то фактически это климатические изменения. А эти климатические изменения, в свою очередь, через неравномерность вращения Земли являются триггером для возникновения последовательности сильных землетрясений. Это видно на диаграмме (внизу слева): с 2004 года появляется вверху жёлтая полоса.

Получается, вообще всё взаимосвязано: вариации климата, которые влияют на неравномерность вращения Земли, неравномерность вращения Земли влияет и на сейсмический шум, и на возникновение сильных сейсмических событий. Выходит, что Земля — это живая, сложная система, скорее живой организм.

Михаил: Как Вы считаете, если тренд нарастания сейсмической, вулканической активности и изменение магнитного полюса сохранится, что ждёт человечество?

Алексей Александрович: Либо это всё исчезнет... Хотя я и не представляю, каким образом тренд исчезнет? Этот тренд уж больно сильно «залез» наверх. Конечно, он может постепенно «загнуться». Вообще-то говоря, коэффициент корреляции не может быть больше единицы, а там он уже был 0,7. То есть рано или поздно он должен начать «загибаться». Или этот «загиб» должен начаться после какого-то сильного геологического события. А что это может быть? Вот этого я не берусь сказать. Это очень сложно. Но можно пофантазировать, сказать, что это будет взрыв супервулкана Йеллоустоун, например (это очень модно сейчас). Тогда конец цивилизации. Значит, всё начнётся, всё обнулится и пойдёт по новой. Или это может быть какое-нибудь очень сильное землетрясение типа японского. Такое впечатление, что точно так же, как землетрясение у берегов Хоккайдо в 2003 году было форшоком более мощного землетрясения Тохоку, так и Тохоку — это форшок ещё более мощного землетрясения. А куда ещё более мощное? После землетрясения Тохоку несколько выдающихся американских сейсмологов проанализировали данные и высказали крамольную мысль, что в Японии может быть землетрясение магнитудой 10.

Михаил: По прогнозам учёных, в Японии ожидают крупное землетрясение в разломе Нанкай. Какова Ваша точка зрения на этот счёт?

Алексей Александрович: Я согласен с этим. Несмотря на то, что идут всплески этой характеристики и ничего не происходит, — рано или поздно оно произойдёт. Произойдёт, потому что структура сейсмического шума постоянно упрощается. И стабильное пятно сейсмической опасности в районе этого жёлоба, оно там «как гвоздём прибито», грубо говоря. То есть рано или поздно во время очередного всплеска создадутся условия, когда произойдёт землетрясение.

Михаил: Вы говорили, что по графикам напряжение нарастает. Верно?

Алексей Александрович: Структура сейсмического процесса постоянно упрощается. И это признак того, что там происходят какие-то консолидации, постоянно блоки сцепляются друг с другом, то есть идёт процесс образования какой-то большой структуры, которая накопит вот эту энергию.

Михаил: Чем больше структура, тем больше энергии она выделит?

Алексей Александрович: Да.

Михаил: По Вашим прогнозам, именно Тохоку может быть форшоком этого крупного землетрясения?

Алексей Александрович: Да. Если исходить из того, что мы наблюдаем сейчас, то Тохоку, несмотря на всю её силу, вполне может быть форшоком такой японской катастрофы.

Светлана: Алексей Александрович, спасибо большое за подробные пояснения. Сегодня мы затронули действительно очень важные для всего общества темы. Хотя пока вопрос прогнозирования до конца и не решён, но очень радостно, что есть такие люди, которые, не получая призов и подарков, открытых благодарностей, занимаются этим как  хобби.

Алексей Александрович: Когда я был на конференции в Перудже, в Италии, ко мне подошёл японец и предложил поработать с японскими данными (я уже упоминал об этом в нашем разговоре). Я согласился и вернувшись в Москву начал этим заниматься. Некоторое время мы переписывались, потом наша переписка прекратилась. Он мне сказал тогда, что в Японии говорить о прогнозе землетрясений не рекомендуется. Просто это дурной тон, потому что для японца, если ты занимаешься чем-то профессионально и провалился в своей профессиональной деятельности, это очень тяжело. Они это очень тяжело переносят. Он так и написал: «Знаете, у нас в Японии избегают заниматься прогнозом». Если они и занимаются, то втихаря.
 
Михаил: Даже если они увидят надвигающуюся катастрофу, то мало вероятности, что огласят?

Алексей Александрович: Нет-нет. Они там обратятся к правительственным чиновникам. У них есть чиновники, которые за это ответственны, типа нашего МЧС.  Тогда они скажут: «Ладно, мы сделаем запасы воды, одеял, продовольствия, детского питания. Мы подготовимся». И то они ещё рассмотрят, посоветуются: правильно ли он сказал или ошибся. В любом случае они сделают некие запасы, а потом их как-то реализуют.

Михаил: Спасибо за такую интересную беседу. Надеемся, что наше общение продолжится.